Варанаси один из старейших городов мира. Он святой для буддистов, джайнистов и особенно – индуистов. Индуисты считают его центром Земли. Сюда приезжают, чтобы умереть.
- Долгая дорога из Пури в Варанаси. Про индийские поезда.
- Варанаси — город-ад.
- Трясу браслетами и думаю.
Долгая дорога из Пури в Варанаси. Про индийские поезда
Едем из священного индийского города Пури в священный Варанаси.
В индийских поездах три полки, если че. На верхней можно задохнуться. С нижней даже на секунду попу приподнять – место потерять, и ехать придется всемером. Вторая – полка – это среднее удовольствие между нижней и верхней.
Ночной слипер в Варанаси был самым адским поездом за всю поездку по Индии. И только самый прожжённый аскет назовет эту дорогу приятным времяпрепровождением. Это был тот самый индийский поезд, где окна были зарешечены железными прутьями, люди висели гроздьями на вагонах и ехали на крыше, большинство ехало без билетов. Весь пол вагона, включая место под нижними полками, тамбур, туалеты были заняты людьми.
Поезд сразу поверг в шок. Пытались договориться с кондуктором за доплату перейти в другой вагон, но получили отказ. Ну, делать нечего. Расселись, расслабились, проехали пару остановок. И тут началось. На одной из остановок в вагон завалилось целое село какого-то воинственного племени. Предводитель – муж – седой худощавый молчаливый старикан сел напротив меня. Рядом с ним на полку расселись четверо! его жен разных возрастов и очарований, еще трое умудрились упаковаться на второй полке, а остальные облепили боковые полки и пол. Я насчитала 12 теток, сопровождающих старика. Все были в татуировках и пирсинге. Взгляды сурово уставлены на нас. Тети пытались согнать Макса с полки. Меня пытались подвинуть. Мы отстаивали места как могли. Одного молодого индусика-студента они таки согнали с места, хотя у него был билет. В поезд начали заходить люди с билетами на эти места – все было бесполезно, дружную семью не могли согнать с оккупированных мест ни кондуктор, ни полицейский. Вся их компания ехала без билетов, контролер был ими послан и больше к ним не лез. Остаток пути был как вечный бой до кровавых соплей – приподнимаешься, чтобы пойти в туалет, племенные тетки уже кидаются с пола, чтобы занять твое место.

Отец семейства был одет в белые одежды, держался прямо, разговаривал со своим гаремом не словами, а одним лишь взглядом. А они понимали его и прислуживали: подавали воду, покупали еду. Рассчитывалась за покупки главная старшая жена. Кошелек в виде латунного шарика был закручен в край сари и заправлен за нижнюю юбку ближе к телу.
У торговца жены купили молоко для старикана. Жена проткнула пакетик трубочкой и протянула мужу. Он пьет, жены смотрят. Выпил и выбросил пакет за окно. Я воскликнула: «Что же ты делаешь?!». Это чуть не стоило мне здравия. Те жены, что сидели напротив, привстали в мою сторону с шипением и выпученными глазами, они махали на меня руками, некоторые кричали. Те жены, что сидели подальше, уже были в полупрыжке, готовые броситься. Дедуля не пошелохнулся, он смотрел на меня с усмешкой в глазах – он был спокоен с такой сворой собак.
Одна радость – на одной из остановок они решили свалить в другой вагон. Кажется, все вокруг вздохнули спокойно. На места напротив сели обычного вида индусы.
Индийский поезд – это цирк на колесах, живущий своей жизнью. По вагонам не прекращается броуновское движение просящих: калек, детей, стариков, музыкантов, трансвеститов-хиджра, женщин с младенцами. Интересно, что к хиджрам индийские мужчины относятся с трепетом – они чаще подают им и при этом закрывают глаза и складывают руки в молитве. Но неприкасаемые, конечно, выглядят очень занятно – если тайцы-трансы выглядят женственно, то хиджры – это крупные мужики накрашенные и переодетые в женскую одежду, громкие, смеющиеся, неугомонные. Все это похоже на плохой цирк и страшных клоунов.
Следующий шок я испытала, когда выбралась-таки в тамбур к туалету. Народ сидел, стоял, лежал, висел везде. В проходах между сиденьями вагона, под нижними полками – везде были люди. Чтобы пройти к туалету, нужно было наступить на нескольких человек. Вдобавок вечером в вагоне выключили электричество. Не было ни вентилятора, ни света, ни воды. Жара стояла такая, что, кажется, вот-вот задохнешься. Нас снова выручило белье, взятое из дома, потому что грязь в вагоне была страшная.
На боковой полке к уже имеющимся двум индусам разместился мужчина с маленькой девочкой лет пяти – дочкой. Девочка ползала по полке в трусах с дыркой на попе. Когда проходил очередной продавец ненужных вещей, папа почему-то решил купить дочке носовой платочек розового цвета. Лучше бы он ей купил трусы. Девочка несколько часов играла с платочком, а потом заснула в голых грязных ногах соседей по полке.
Индусы покупают на остановках цепи – чтобы пристегивать к оконным прутьям свой скарб.
А за окном поезда мелькали трущобы, какающие люди и помойки. Те самые трущобы, в которых живет каста неприкасаемых, существуют реально. Это помойки, из которых сделаны целые города. Здесь есть тоннели между мусора, из мусора сделанные лачуги. По отходам бегают дети – это их дом, их улица, их район, их город. Их жизнь. Они отсюда никогда не выберутся. Никогда не будут ходить в школу, не узнают как там, внутри обычного дома или магазина, не пройдут по центральной улице, не заговорят с незнакомцем – им нельзя, они неприкасаемые.
Варанаси — город-ад
По легенде Варанаси создал Шива 5000 лет назад. По науке Варанаси стоит уже 3000 лет. 3000 лет! У кого в голове укладывается такой возраст? Город расположен в штате Уттар-Прадеш и входит в семёрку священных городов индуизма. Каждый индуист должен хоть раз побывать в таком городе, чтобы остановить колесо сансары. А лучше здесь умереть. Поэтому индуистских паломников сюда едут массы. Люди едут сюда не жить – они едут в Варанаси умирать. Здесь совершаются похоронные обряды и омовения в водах священного Ганга. В Варанаси расположено около двух тысяч храмов. Главный — храм Каши-Вишванатх, Золотой храм, в честь Шивы. Здесь кожей, кончиками волос и шестым чувством разведчика ощущаешь особую энергетику. И она не положительная. Тысячелетиями намоленное место. Тысячелетиями покрываемая пеплом истлевших тел земля. Тысячелетиями Ганг стирает молитвы и просьбы живых и пепел воспоминаний мертвых. Ганг здесь как большая братская могила, на протяжении 3000 лет принимающая останки плоти поколений.
Все просто. Из дров складывается лежанка, поджигается, на нее кладут тело в саване. Вокруг стоят несколько человек и смотрят на занимающуюся огнем плоть. Огонь разгорается все ярче и быстро превращается в большой костер. Вокруг еще несколько таких костров. Пахнет жженым мясом. На месте сгоревших костров делают новые – эта работа здесь идет постоянно, потому что бегом, под звон фанфар приносят все новые и новые тела. Пепел, оставшийся после кремации, собирают и развеивают над Гангом. Иногда тело сгорает не полностью, оставшиеся части тоже бросают в Ганг. Таких гхатов в Варанаси несколько, самый старый – Маникарника. Рядом индуисты совершают омовения, купаются с мылом, моют детей, стирают, чистят зубы. Самое большое количество людей приходят к гхатам утром на рассвете, чтобы совершить утренний обряд омовения. Это место как сама жизнь – броуновское движение, в котором смешались вечное и обыденное. И смущаться этому некогда, потому что жизнь продолжается.

В Варанаси рикша отвез нас в старый город, а полицейский показал нам дорогу к хостелу. Здесь стояла страшная жара – 47 градусов. Казалось, что уже из следующего вдоха не сможешь получить ни грамма кислорода и всё. Невыносимо. В Варанаси мы взяли номер в отеле с пафосным видом на Ганг и балконом. Но номер выходил на солнечную сторону и нагревался днем так, что на стенах можно было жарить яичницу. Комнату нам поменяли, правда окон в ней не было – зато был кондиционер.
По узким улицам древнего священного города Варанаси машины не ездят, по ним бродят коровы, в углах сидят бомжи-отшельники, тротуары почти сплошь покрыты человеческими фекалиями. Коровьи лепешки сушат и продают, чтобы использовать их в печи. Такого смрада и грязи я не видела еще ни где. Жара усугубляла ситуацию.
Утром мы арендовали лодку и поехали встречать рассвет на Ганге и смотреть на омовение с гхатов. Все правда – в одном месте люди молятся, стирают, моются, чистят зубы. Мимо проплывет пепел с погребальных костров и культяпки недогоревших тел. Обматывают себя тряпицами. Стринги придумали индусы!
По Варанаси ходит много всяких укурков, гашиш здесь можно купить свободно. Малахольные бродяги, мужики с подвешенным к члену грузом, бомжи в дредах, косящие под садху и обмазываеющие лицо и тело пеплом сгоревших тел – все это священный город Варанаси, веками накрываемый пеплом сожженных тел.
Вечером – Маникарника – ритуальная набережная, самый известный и закопченный гхат Варанаси. Агрессивно настроенные местные. Видела их в одной из серий «Хочу домой». Пытались взять с меня денег за то, что я с фотиком хожу, потом хотели отобрать у меня фотоаппарат, я убежала. Целые стаи прохиндеев пытаются что-нибудь урвать у туриста, они ведут себя то услужливо, то агрессивно в зависимости от ситуации. Может быть есть где-то святость и религиозность, но только не здесь.
В Варанаси было настолько гадко, что нервы сдали. Наступил пик кипения. Никуда не хотелось идти, ни на что не хотелось смотреть. Индия обрыдла, опротивела, все здесь надоело и вызывало отторжение.

Мысли. Трясу браслетами и думаю
Такая странная религия – с синими чудищами. Первобытное и дикое. Когда индусы вертят своими белками навыкат, кажется, что внутри них живет это синее чудище.
Что мы здесь делаем? За свои же деньги, тратя такое драгоценное время, после года ожидания отпуска. 15 мая. Сегодня на Таймыре, пурга, снег, актировка по 11 класс. Почему я здесь и чему это должно меня научить? Больше всего мне неудобно, что я притащила сюда Макса. Когда в автобусе я чуть не разревелась от обиды, он просто поцеловал меня, взял за руку и сидел рядом молча. В свои 15 лет он поражает философским отношением к любой неприятности и спокойствием. В Варанаси он сказал просто: «Я хочу вмиг раствориться из этой страны. По своей воле я сюда больше не поеду». Сейчас, на непальской границе, он спит после 4-х дней изнурительной дороги и скитания, а я думаю: «Зачем я притащила сюда 15-летнего пацана? У него в жизни еще столько всякого дерьма и без моей помощи будет. Чему его научит Индия?». Здесь, в Индии, мы уже две недели. И если сначала я могла выдавливать из себя позитив, то сейчас нет. Я начала понимать, что вокруг много лживых людей. Мне их жалко. Они действительно ужасно живут. Мне понятно, почему мы мечтаем продлить жизнь, а они мечтают остановить сансару. А погребальные костры будто гарантия полного уничтожения — что весь, до последней крупинки сгоришь, и больше не появишься на этом свете. Нам очень повезло родиться и жить не в этой стране, не в этой религии, не здесь.
Решение есть: нужно снести в Индии все трущобы, утилизировать весь мусор, индусов изъять из страны, отмыть, выучить и заселить обратно. А кто бросит в окно пластик – расстрел! Помидорами.

Все об Индии — почитать перед поездкой в Индию